Убийцу тянет на место преступления

Трупы ходят друг к другу в гости

Души умерших незримы. Маршруты их перемещений невидимы живым, непостижимы для облеченных плотью.

Ну а если сохранить почившее тело — при помощи чародейских ухищрений и колдовских манипуляций? Тогда передвижения можно отследить!

В начале Великой Отечественной войны ареопагом советских руководителей было принято решение о перевозе мумии Ленина из Москвы в Тюмень. Чтоб величайшая ценность не досталась врагу.

Удивительно! Ограниченные в умственном отношении (сравнительно с людьми) мураши спасают из подвергшегося разорению разворошенного муравейника личинки потомков, продолжателей рода. А интеллектуально непревзойденные высоколобые язычники (но никак не диагностированные некрофилы!) спешно транспортируют труп. Сберегают мертвечину.

Напрашивается простенькая (и в то же время сложносочиненная, отчасти литературная) трактовка, показывающая (воображаемую) обусловленность и взаимосвязанность всего происходящего в подлунном мире: близ Тюмени, в Тобольске, проводил дни ссылки последний русский царь Николай II, через Тюмень царь и его семья пытались ускользнуть от расправы (был разработан спасителями еще и морской план побега, тоже не состоявшийся), однако грянувший по распоряжению Ленина расстрел перечеркнул надежды…

Ильич (покоя ему не было) отправился — спустя двадцать лет — убедиться: приговор приведен в исполнение, казнь состоялась, монарх вместе с семьей мертвы? Либо инфернальный путешественник запоздало вздумал покаяться перед приконченными? Как бы то ни было, убийцу потянуло на место преступления. До Тобольска, где находился в ссылке царь, забальзамированный вождь не доехал — всего коротенький перегон, — возможно, пребывал в нерешительности, не зная, ласково ли встретят те, кого обрек гибели. И все же паломничество (вынужденное? страстно вожделенное?) состоялось. Свершив его, успокоившись или, напротив, ужаснувшись, Ленин вернулся в мемориальную усыпальницу и продолжил умиротворенное (или маетное?) возлежание, укрывшись за мраморными стенами от вероятной потусторонней мести и посюстороннего проклятия.

Живые консервы

Бойтесь, остерегайтесь недалеких воплотителей исторических пертурбаций!

Общеизвестно: готовя побег из отдаленных, в тмутараканской глуши расположенных лагерей, прожженные уголовники прихватывают (приглашают на казнь, сказал бы Набоков) обреченную на заклание жертву — простачка, соглашающегося стать попутчиком, составить компанию. По дороге его съедают. Экономнее и практичнее, чем тащить на горбу тяжелый провиант.

Случается, однако, изначально назначенный бифштексом дурень переигрывает каннибалов и сам их харчит. По теме вспоминается и малоэстетичный анекдот о фекалии, грозившей человеку: «Я тебя съем!» — а человек ответил: «Сам тебя сожру!» — и исполнил обещанное, проглотил. Резюме: добро побеждает зло.

Буквальное копирование анекдота происходит при попытках складно сложить-сочинить мировую Историю. Не в том смысле, что постфактум переписываем ее по выгодным для себя (или кого-то) лекалам, меняющимся в зависимости от конкретных обстоятельств и утилитарных целей. А в том, что, не извлекая урока из прошлых заблуждений, упрямо следуем давно известным ошибочным канонам.

Смещая Хрущева, его выкормыши Шелепин, Семичастный и иже с ними, шибко проворные и почитавшие себя белой костью творцы будущего, наметили в переходные недолгие фигуры недалекого Брежнева, которым предполагали вертеть, манипулировать и помыкать по своему усмотрению. Ему отводилась роль (в русле означенной криминальной схемы) «живых высокопоставленных консервов», присваивалось амплуа таскателя из огня горячих каштанов, загребателя жара, от услуг коего можно безнаказанно отказаться при первом благоприятном моменте. (Верна аналогия опять-таки с миром насекомых, откладывающих личинки в предназначенное для превращения в кормушку тело.) Однако подлежавший (и подрядившийся) стать халифом на час, не хватавший звезд с неба аппаратчик оказался хват: нарушив примитивный маневр, захватил бразды и рассчитался с нанимателями, использовавшими его втемную. Быстро расставил на ключевые посты своих людей, а маломальских конкурентов так приструнил, что и мечтать не смели о реванше.

Сколько раз горели синим пламенем затеватели этой расхожей схемы! А не впрок! Истина: «Прошлое ничему не учит» — подтверждается снова и снова. Кажущееся свежее лишь повторяет старое: плясун Хрущев сам был компромиссной пешкой, призванной ненадолго заместить усопшего Сталина, пока более весомые соратники (Берия, Маленков, Ворошилов) разберутся меж собой и выяснят, кто более матери-истории ценен и достоин сделаться преемником усатого тирана. Сталина выдвинули на руководящую (техническую, канцелярскую, секретарскую) должность в силу его очевидной серости и неконкурентности с яркими (опять белая кость, конечно, другой консистенции, чем Шелепин) революционными преобразователями — казалось, не мог не закончивший семинарию недоучка тягаться с универсально образованными, харизматичными Троцким, Луначарским, Бухариным… Вскоре они сгинули.

Царь Николай Второй был сероват, искренне верил: Шерлок Холмс — реально существующий сыщик, постреливал бродячих кошек и собак (уровень интеллекта!), брал в соратники, прихлебаи, клевреты сереньких, никаких, как сам он, кардиналов. Стоило возникнуть неординарной личности (Столыпин, Витте — при всей разности их воззрений — были талантливее монарха), и черная зависть низвергала соперников. В масштабах громадной России (а не крохотного Датского королевства) такая селекция вела к торжеству интриганства, повальным предательствам, сплошняковой измене. Чем и закончилось. Серость вкупе с чернотой поглотили, уничтожили вместе с никаким царем плеяду предприимчивых, нетривиальных подданных. Драма никчемного, оказавшегося на свою беду (и беду России) самодержцем, слабака: формируя свиту, руководствовался губительными эгоистичными мотивами превосходства над худшими, а не лучшими.

Екатерина Великая и Наполеон

Почему Екатерину Вторую называет Великой?

Еще бы не великая и еще бы не называть: убила мужа, Петра III, потомка Петра Первого, укоренила крепостное рабство, устроила из царских апартаментов бордель — и при этом состояла в хитроумной переписке с ведущими философскими умами Европы, очаровала доверчивых Дидро и Вольтера (Хрущеву бы такую сноровку!), те повелись на кокетливое притворство. Мужчинами можно вертеть не только эротически, но и каллиграфически. Еще и пьесы сочиняла — сама ли или помогали обласкиваемые придворные (те, которые не были сосланы и арестованы) поэты? Знала, кого ласкать.

Становится понятно, почему напал на Россию Наполеон: мстил за обманутых и униженных Екатериной гениальных соотечественников. Брал реванш. Не взял. Накося выкуси! Потому что был шплинт, пигалица, недомерок, а Екатерина была Великая.

Обвела вокруг пальца всех, начиная с мужа и кончая русским народом, предлагая ему в ипотеку потемкинские деревни; те, кого такой выбор не устраивал, имели дело с генералиссимусом Суворовым.

Вошла бы в Историю просвещеннейшей монархией. Если бы не Пушкин: его прелестница провести не сумела, ибо слегка не совпала с ним во времени (он родился в полушаге от ее владычества). Пушкин раскусил притвору: «…история оценит влияние ее царствования на нравы, откроет жестокую деятельность ее деспотизма под личиной кротости и терпимости, народ, угнетенный наместниками, казну, расхищенную любовниками…» Его пассаж зафиксировал по свежим горячим следам чудовищность десятиликой гидры…

Кому точнее судить о России — досужим сторонним истолкователям, теоретически предполагающим, что из своего «прекрасного далека» постигли загадочную державу нескончаемых медвежьих углов, или тем, кто знает родную землю исконно, не понаслышке, кого, наделенного «умом и талантом», угораздило явиться на свет в краю круглогодичных медвежьих потрав?

Что сказал бы Пушкин о нашем сегодня? Исходя из широко известного и часто цитируемого, можем предположить: бесспорный светоч отечественной философской мысли (как ни относись к завершающему, так называемому реакционному периоду его жизни и творчества) дал бы исчерпывающую характеристику происходящему, возможно, повторив свою знаменитую формулу: «давний спор славян между собою». Похлебка этого самостийно варящего котла сочетает бегство Курбского в Литву, гремучую смесь Андреев Рублевых и Богданов Хмельницких, закабаление немкой (по крови) Екатериной Польши и Малороссии, польских лжеправителей на русском престоле, подвиги генералов Гурко, Столетова, Скобелева ради освобождения болгар от турецкого ига, начало мировой войны ради братьев-сербов… В конспирологическом преломлении реально предположить: причина обострения отношений между Россией и Польшей лежит в плоскости обид обеих сторон любовной интрижкой последнего русского монарха и балерины Кшесинской, воплотившей гоголевский образ прекрасной совратительницы, из-за которой Тарас Бульба порешил неверного сына.

Меню непостижимое и несъедобное для гурманов, находящихся на отшибе, а не в гуще малопонятных посторонним зрителям трагических усобиц царства вятичей, кривичей, древлян, полян и печенегов.